Объяснение

13.02.2013 by Юрий Кузнецов

Собственные имена и сюжеты рубрики «Тогда в армии» выдуманы.
Не ищите совпадений с действительностью. Если они и есть – то случайны.

Прошло более двадцати лет. Но я помню его все время. Валерий Геннадьевич Сипуховко. Главный инженер дивизии. Полковник. Человек настолько неординарный, что о нем следует рассказать подробнее. Ему было под пятьдесят. Служил в дивизии недавно. Вспыльчив, громогласен. Лицо зверское, свирепое. Растительность на голове незначительная. Без всяких ограничений ругался матом. Перед строем, при женщинах, по телефону, крича на подчиненного с расстояния метров в сорок, хотя на этом пространстве было много посторонних, и т.д. и т.п. Виртуозно, длинно, громко. Часто творчески изобретая, генерируя новые до крайности нелексиконные словосочетания. Этим запомнился. Любители низшего языка, каковых всегда в русской природе много, стали заучивать и от удовольствия повсеместно повторять его небывалые и ранее никому неведомые обороты. Но все это было напускное, артистическое. Вообще, Советская Армия была похожа на большую театральную постановку. На спектакль. И чем больше у человека было артистических способностей, тем большего он добивался в армии. Сипуховко, несмотря на сказанное выше, никому даже выговора за все время не объявил. По неизвестным причинам недолюбливал начальника штаба. Тот платил ему взаимностью. Впрочем, что это я все вокруг да около? Приведу лучше несколько эпизодов с Валерием Геннадьевичем. Наиболее красочных.

Валерий Геннадьевич о змеях

Один раз я находился в сооружении, где шел регламент изделия. Было это в лесу, в мае на широте Москвы. Местность болотистая. Сыро и прохладно. Но – весна. Солнце пригревает. Ребята завели меня за сооружение. Метрах в двадцати от задней стенки корпуса, между кочек, за болотцем, в своем гнезде вились, танцевали друг вокруг друга змеи. Причем все вместе и вертикально. Не менее 20 штук. Никогда ни до, ни после я ничего подобного не видел. Насмотрелся тогда я на диво и пошел опять в корпус. В скором времени прибыл Сипуховко. Все его подчиненные немедленно сделали озадаченные лица и усиленно стали показывать выполнение функционала регламента. К нему подошел командир группы и доложил о ходе работ.

— Работайте, — приказал Сипуховко.

Мои операции начинались еще не скоро. Я знал, что полковник был заводной. С ним и пошутить можно было.

— Валерий Геннадьевич! Змей видели? Как танцуют!?

Скрывать эмоции он никогда не умел и не собирался. Глаза загорелись, стали с пятаки:

— Где? – азартно спросил он, сильно напирая на мягкое южное «г».

— Пойдемте.

Сипуховко с удовольствием и немедленно пошел. Майор Мячин из его службы улыбнулся и незаметно показал мне большой палец в знак благодарности. Я подмигнул ему. С полковником мы обошли корпус. Я довел его до безопасного расстояния.

— Дальше не стоит,- говорю.

— И не пойдем! – Охотно согласился он.

Змеи, крутя некие вертикальные спирали, словно языки пламени, замысловато обвивая друг друга, танцевали. Я спросил:

— Свадьбы у них, что ли?

Полковник не ответил. Он с нескрываемым наслаждением восхищался зрелищем: долго, витиевато и ужасно матерился от удовольствия.

— А знаешь, — обратился он ко мне по фамилии, — мне было лет 12, мы на Украине играли с пацанами в войну. В лесу. Я прыгнул в воронку от снаряда. И – в такое вот точно змеиное гнездо. Змеи испугались и бросились к краям воронки. Представляешь, у меня буквально тогда волосы дыбом встали…

***

После обеда я прибыл обратно в штаб. Первым навстречу мне попался начальник штаба. Полковник Лепешкин.

— Ну как там?

— Все нормально. Все отписал, опечатал.

— Замечания?

— Замечаний нет, но есть информация, — интригующе добавил я. Начштаба тоже был с юмором. И с таким же наигранным выражением лица спросил, делая ударение на «Что»:

— Что случилось?

Я передал рассказ Сипуховко. Лепешкин обрадовался.

— Вот оно что… А я то все думал — куда же его волосы делись…

Довольно улыбаясь, он пошел в свой кабинет.

Валерий Геннадьевич о способностях начальника штаба

В скором времени после этого эпизода очередной группе офицеров приказано было ехать на испытательный полигон. Для изучения новой техники. В эту группу был включен и главный инженер. Но ехать он категорически не хотел. Длительность командировки — месяц. А служить ему оставался максимум год. Зачем изучать новое? Я подошел к майору, с которым мы выезжали вместе, чтобы согласовать детали отъезда. Майор был подчиненным Сипуховко. В этот момент он как раз проходил мимо нас. Юра (майор) обратился к нему:

— Валерий Геннадьевич! На вас заказывать билеты? Мы сейчас на вокзал едем.

Сипуховко:

— А кто вам сказал, что я еду?

Юра:

— Вы в приказе.

Разумеется, что приказ готовил начальник штаба. Сипуховко это прекрасно знал. Он хитро сощурился, словно прицелился в кого-то. Лицо его стало каменно-сосредоточенным. Я думал, что выдаст очередной свой виртуозный непечатный пассаж. Но не выдал. Спокойно, медленно и с очень серьезным лицом изрек:

— Такое мог сделать только частично ограниченный, либо полностью недоразвитый. На меня билеты не заказывайте.

Он действительно никуда не поехал. Нам с Юрой данное его изречение хорошо легло на душу. Мы свято помнили его по дороге до полигона и обратно, в течение месяца там, в командировке, да и после возвращения в часть. Многие по разным причинам казались нам частично ограниченными, а некоторые и полностью недоразвитыми. Этим только и объяснялись иные действия военных людей и явления ими порождаемые. Сипуховко открыл нам глаза. Однако впоследствии он сделал еще одно потрясающее и гораздо более серьезное открытие. Но об этом позже. А пока – как Валерий Геннадьевич учил танцам.

Валерий Геннадьевич о ламбаде

Рабочий день в дивизии начинался с построения военнослужащих перед зданием штаба. Обычно набиралось около 40-50 человек. Включая женщин-военнослужащих. Остальные на дежурстве, в нарядах, командировке, отпусках, больные и т.д. Командование дивизии в этот раз практически все отсутствовало. Уехало на конференцию в армию. На построение вышел Валерий Геннадьевич. Что-то говорил своим подчиненным. Я, как и все остальные, его не слушал. Не касалось. Вдруг он на пару децибел увеличил свою громкость. Буквально заорал на своего заместителя:

— Где эта, ~ дь, смерть? Цветаев, я тебя спрашиваю, где это, кладбище, ~дь, или похороны? Или могила? Что молчишь, ~ мать!?

Цветаев что-то тихо сказал стоящему рядом капитану их службы. Тот убежал в штаб. Через минуту выбежал оттуда и занял свое место в строю. Вслед за ним из здания вышел чернявый грузный майор. Он всегда был хмур, молчалив. Никогда не улыбался. Фамилия майора была Гроб. Сипуховко приказал ему стать рядом с собой. Майор Гроб стал. Никто, наверное, кроме офицеров их службы не знал, чем он так прогневал полковника. Монолог Сипуховко после небольшой, ёмкой по смыслу, эмоциональной по форме и невоспроизводимой преамбулы окончился так:

— Я не умаляю человеческого достоинства этого, — Валерий Геннадьевич запнулся, видимо подбирая нужное слово, но, похоже, не подобрал, т.к. без тавтологии не обошлось, — офицера. Но я хочу сказать, что этот офицер – стопроцентный долболоб!

Его всегда темное лицо побагровело и стало еще свирепее. Через секунду он добавил:

— 3,14~дуй отсюда ламбадой вприсядку квадратно-гнездовым способом!

Строй согнулся от хохота. Перед женщинами было неудобно. Майора жалко. Все разошлись по рабочим местам. Многие долго пытались представить себе движение в популярном тогда танце указанным способом от Сипуховко.

И вот, подошел я к главному, чем запомнился мне это человек.

Валерий Геннадьевич о профессиональной тупости

Под самый конец существования нашего комплекса шло одно тактико-специальное занятие. Проходило оно в лесу близ местного полка. Днем. От дивизии для контроля прибыли специалисты по своим направлениям. От нашей службы – я. Сипуховко контролировал все полностью. Мне нравилось его слушать. Жалею, что не записывал! Поэтому после контроля операций, за которые отвечала наша служба, я стал рядом с ним. Занятие шло к концу. Техника приводилась в исходное состояние.

Вес одного из агрегатов был более 100 тонн. На время имитации выполнения задачи агрегат поднимался над землей, опираясь на специальные «ноги» и автоматически принимал горизонтальное положение. Здесь, на снимке «Вывешивание установки на домкратах…» можете посмотреть, как машина висит над землей. При занятии исходного положения вся эта махина опускалась на землю. При этом было необходимо, чтобы сразу все колеса машины надежно стали на грунт. Иначе уехать она не могла. На практике иногда при возврате на землю этого не происходило из-за неровностей грунта. Все же лес. Тогда под колеса, которые не касались земли, лопатами подкидывали грунт до достижения указанного условия. В этот раз так и было. Специальные моторы опустили сто тонн на землю. Можете себе представить громовой рев, когда сто тонн медленно подымают и опускают. Сколько сгорает топлива при этом. Приборы показали, что машина двигаться не может. Сто тонн еще раз подняли над землей. Рев моторов. Слышно километра за три – четыре. Опустили на землю. Машина двигаться не может. Подымают еще раз. Опять рев. Непосредственно у агрегата находилось несколько офицеров.

Когда машина в третий раз поползла вверх, я спросил у Сипуховко:

— Валерий Геннадьевич, а что у них не получается?

Ни секунды не размышляя, он четко ответил:

— А то, что долболобы. Вот то и не получается.

Подкинули землю на то место, куда не доходило одно колесо. Агрегат опустили. Машина поехала. Сколько ушло времени на три попытки, сколько сожгли топлива, какой лишний ресурс отработала техника – никто не считал.

Объяснение было потрясающим и гениальным. Я написал в начале, что с того времени прошло более двадцати лет. За эти годы на сто процентов я убедился, что на гражданке определённая Валерием Геннадьевичем таковая категория людей встречается в несколько раз чаще. С удивительной легкостью с тех пор понимаю причины, по которым не получается или плохо получается многое у самых разных специалистов во всех областях нашей жизни. Я даже не расстраиваюсь. Ибо это объяснение исчерпывающее и очень точное. Вот она в чем причина! И в самом деле, как иначе можно понять, например, следующие явления.

На центральной многогранной башне города часы. На каждой грани по циферблату. То каждый циферблат показывает разное время, то все одинаковое, но не имеющее отношение к реальному.
Работал в банке. В конце месяца головной банк зачислял деньги на карточки вкладчиков. Обычно операция проводилась к 17 часам. В июле 2002 денег не было к 20 часам. Люди в филиалах не могли уйти домой. Я позвонил специалистам в головной. Ответила начальник: «Ну что мне вам сказать. У нас специалист в отпуске». Я: «Вам слово «взаимозаменяемость» известно? Когда хирург-гинеколог в отпуске, вам тоже не оказывают помощь»? Деньги зачислили к 23 часам. Поэтому последние специалисты в филиалах разошлись к утру. Самое удивительное, что через месяц ситуация повторилась. Я опять позвонил ей: «Что, специалист еще в отпуске»? «Нет. Заболела»….
Неоднократно наблюдал: в сильный ливень поливальные машины моют дороги…
Зам ректора одного из ныне ликвидированных так называемых институтов современных знаний в разговоре со мной определил понятие компьютера так: «усилитель ума».
Один врач лечит больного три месяца. Тот не выздоравливает. Расстроившись, больной через три месяца идет к другому. Тот за десять секунд ставит верный диагноз и принимает единственное правильное решение — Вам нужна операция. Сразу после операции – полное выздоровление. Еще один врач долго и упорно лечит зуд. Говорит – что-то плохое съели. Дает много таблеток. Через неделю больной не выдерживает и обращается к другому врачу. Тот смеется и говорит, что это чесотка. Через день человек здоров.
В поликлиниках на стены повесили дорогущие телевизоры. Много. От этого повысилась продолжительность жизни? Процент выздоровления? Снизилась заболеваемость? Или повысилась зарплата медперсонала?
Несколько раз обращался в турагентства. В двух случаях необходимые документы отдали за несколько часов до вылета, не давая возможности тем самым удобно и без нервов подъехать за 400 км в аэропорт. И никак не могли объяснить, почему так.
Находясь за рулем, я резко затормозил, т.к. возникло препятствие. Сзади в меня врезался молодой мужчина. 18-20 лет. Без документов на машину. Обвинил меня: — Вы резко тормозили! Я ответил: — Где написано, что нельзя? Ты бы дистанцию лучше держал! Он: — Что еще за дистанцию?
Вот точное определение: «Дискриминация в международных отношениях — установление для какого-либо государства, его учреждений или граждан меньших прав, чем для другого государства, его учреждений или граждан». А вот статья 22 Конституции нашей страны: «Все равны перед законом и имеют право без всякой дискриминации на равную защиту прав и законных интересов». Тогда почему в одних гостиницах цены за проживание для всех одинаковы, а в других это зависит от гражданства? И почему больше нигде в мире цена за проживание не зависит от гражданства человека? Почему во всех наших санаториях цены для граждан других стран в 2-3 раза выше?
Примерно в одно и тоже время почти вся Европа сняла границы между своими странами, установила единую общую валюту. Бывшие части СССР создали между собой границы, а значит пограничные и таможенные службы, терминалы, шлагбаумы, другую сверх дорогостоящую инфраструктуру. Ввели каждый свою валюту, многие и визы для поездок друг к другу. Европа стала жить намного удобнее. В бывшем СССР возникли тысячи неудобств и сложностей для людей, ранее живших в одной стране. Миллионам наших людей были исковерканы судьбы. И поныне процентов 97-98 бывших соотечественников страдают от произошедшего разделения.

Каждый из читателей сможет выдать еще минимум столько же и других примеров.

Причины всего этого и многого-многого другого подобного очень просто, кратко и точно определил Валерий Геннадьевич Сипуховко.

Дорогой Валерий Геннадьевич, как же вы правы!

P.S. Разумеется, это главное его объяснение, определяющее всю так или иначе имеющуюся дурь на всех уровнях и местах нашей жизни, он произносил чуток по-другому. Но, в общем, вы меня поняли…

12.02.2013.

Category: Тогда в армии