Сказка про военных болельщиков

13.05.2013 by Юрий Кузнецов

Собственные имена и сюжеты рубрики «Тогда в армии» выдуманы.
Не ищите совпадений с действительностью. Если они и есть – то случайны.

Было сие не так чтобы давным-давно, и не то чтобы в незапамятные времена, но давненько. В некотором государстве, впрочем, которого ныне и вовсе нет, были свои вооруженные силы. Как во всех других государствах. Подразделялись они на виды и рода войск. Тоже, в общем-то, как у всех. Каждый и вид, и род войск громогласно (внутри своих частей и подразделений) заявлял о себе, как о самом лучшем виде, или роде войск. Тексты были по смыслу почти одинаковы, менялось только конкретное название. Например.

— Воин! Гордись службой в восках ПВО!

— Воин! Гордись службой в сухопутных восках!

— Воин! Служба в ракетных войсках стратегического назначения – почетная обязанность гражданина! Гордись ею!

— Для воздушно – десантных войск нет нерешаемых задач! Воин! Гордись службой в ВДВ!

Вообще, об агитках – стендах, плакатах, щитах можно написать целый отдельный рассказ. А, точнее, о твердолобости и безграмотности их создателей. Ошибались те, кто рисовал и писал. Это не так уж и удивительно, т.к. писали простые парни, как правило, не поступившие даже в техникум. Но те, кто придумывал (разрабатывал) агитматериалы – они-то на что? Чего стоили только два шедевра, которые никак не уходят из памяти: «ИмпериОлизм – злейший враХ народов». Или, один раз на 9 мая, на ленте венка для братской могилы: «…от военноЛУЖАЩИХ» такого-то полка. В последнем случае описка, конечно. Никто из военных никого не лудил. Не было и военных, связанных с лужами. Но никто и не проверял написанное. А начальничков тьма тьмущая была по этой линии.

Отвлекся… Да, так вот, продолжим нашу сказку. В одном государстве, в одном его крупном войсковом объединении, как и во всей армии государства, служили его верноподданные. Все, фамилии, которые встретятся – выдуманы. Ведь сказка. Да и не в фамилиях дело, а в глобальном нашем отечественном явлении, непреходящем из века в век. Раболепие, угодничество перед власть имущими на Руси — массовое явление. Чаще всего оно никак не инициируется сверху. Но имеет место быть, процветает и принимает иной раз невообразимо непредсказуемые формы. Воистину материя бесконечна в своем проявлении. Так учит философия. А вот как об этом говорит Гоголь устами своего героя. Перед началом занятий в классах городского училища бедняк отец с малых лет насаждал сыну (Чичикову) теорию угодничества: «Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь». Вот и стало все ясно. Речь, в сказке оной, выходит, идет об Отечестве нашем. Не так давно еще едином, могучем, огромном. Отечестве, созданном не только большевиками в 1917 году. А предками нашими. Многими десятками поколений. За тысячу с гаком лет. Речь об Отечестве исчезнувшем. Быстро. Позорно. С болью, трагедией и исковерканными судьбами для сотен миллионов его граждан. Исчезнувшем почти в одно время с созданием Евросоюза. Там люди тыщу лет шли к объединению, понимая, что это хорошо. У нас все наоборот… Так отчего же развалилось государство? Только одно, главное видится мне: двойная мораль элиты и ее нравственная деградация. В народе говорят проще: рыба гниет с головы. Все остальные причины – вытекают только из этого.

***

Но мы рассказываем сказку.

Главнокомандующий одного из видов войск любил футбол. И не просто любил, но и прекрасно играл в него. И даже, как написал через много лет один из его сослуживцев в книге воспоминаний, «страстно играл в волейбол и футбол».

Ни сам главком, ни кто-нибудь еще, никогда НЕ приказывали подчиненным любить футбол или волейбол. Да и как вообще можно заставить любить что-то или кого-то? Что до волейбола, то благородная эта игра в массах всегда была менее популярна, чем футбол, более доступна всем желающим, в том числе и женщинам. И, наверное, поэтому не пользовалась такой признательностью среди главкомовских подхалимов всех мастей и марок. Чем выше занимал место офицер или генерал в служебной иерархии, тем, якобы, серьезнее он относился к футболу. Честно скажем, однако, что, конечно, не все показывали свою любовь до боли в сердце к футболу. Не все были холуями.

И, вот, в штабе одного объединения подобное соревнование в показной любви к футболу, а, значит, и к главкому, приняло просто болезненный характер и достигло вершин полнейшего извращения здравого смысла. Я бы сказал — достигло наивысшего уровня противоестественного идиотизма. Если иметь в виду, что естественный идиотизм, столь хорошо известный нашему милому Отечеству, встречался и встречается на любых уровнях управления сплошь и рядом, то в данном случае, царствовал, именно так сказать, идиотизм противоестественный. Особенно среди заместителей командующего. Почти все генералы просто страдали им и всячески, как могли, доказывали, что каждый из них является лучшим, б`ольшим болельщиком футбола в сравнении с другим, а, значит, и более преданным главкому. Дело усиливалось тем, что футбольная команда вида войск находилась в одном городе со штабом этого объединения. Наверное, 99% таких болельщиков не имело никакого представления даже о том, как нужно бить ногой по мячу – подъемом, щечкой, носком, лодыжкой, или, может быть, пяткой. Но изо всех сил изображали всю неимоверную боль, переживание за успех родной команды. И делалось это с показным пристрастием, до изнеможения. Однако одно дело любить футбол. Пусть даже и сильно. А чем, собственно, докажешь? На словах? Э-э-э, нет! В семидесятых годах прошлого столетия в слова верили уже несильно. Да и Владимир Владимирович прекрасно написал однажды, еще в двадцатых годах, наверное, про слова, даже написанные в книжке:

    "В коммунизм из книжки

                              верят средне.

     Мало ли,

         что можно

                  в книжке намолоть!"

Так как же ПОКАЗАТЬ свою любовь? Это надо было доказывать на деле. И доказывали. Один из прытких замов устроил себе на городском стадионе крытую ложу. Вот как я люблю футбол! Я и в дождь, и в снег, если пойдет, все равно сидеть буду и смотреть матч. И, самое главное, переживать, болеть, болеть и болеть за любимую команду! Пример оказался наглядным и убедительным. Остальные суперлюбители футбола мгновенно подхватили «ложейный» почин. Ложи генералов на стадионе стали появляться, как грибы, одна краше другой. Не знамо, не ведомо кто и как согласовывал оные сооружения с городскими властями, сколько они стоили, с какого счета списывали деньги, но N штук было построено. В соревновательном духе: ты – такую, а я – вот какую! Еще лучше! У меня и столик есть, и место для холодильничка, и электричество подведено. Да телефон! Мобильников то в то время еще не было.

Между тем, в период тамошней возвышенной и пристрастной любви к футболу, в штаб прибыл новый главный инженер. Узнал про соревнование любителей футбола. Про заботу переплюнуть одним другого в этой любви. Подъехал на стадион. Смешно стало главному инженеру. Это что ли ложи? Вот я сейчас сделаю! И сделал. Из стекла и полированного алюминия. Сверкает ложа как небоскребы на Новом Арбате. Благо, материальных ценностей в его распоряжении было не меряно. Доказал, значит. Вот.

Но и то, как бы, все не то. Любим футбол? Да. Болеем за свою команду? Да. Ложи построили от любви? Да. Но мало как-то… Как еще показать, обозначить, доказать любовь, заботу, переживания за драгоценный и любимый футбол? Это была трудная задача. Каждый ее решал по-своему. Главную партию в многоголосой холуйско-идиотической полифонии тянул, конечно, политотдел. Партия у нас по тем временам была одна, и, ясен пень, партия была рулевым! Куда она в конечном итоге вырулила страну — сейчас обсуждать не будем. Написано выше. А тогда — рулевой! Главный рулевой! И вот, случилось отдыхать в санатории, на море, члену военного совета. Так называлось главное лицо от того самого рулевого по воинскому объединению. А тут беда: в один из дней его отдыха играет «своя» команда. И вот выходит, что Член, находясь на отдыхе, остается без актуальной информации. А ежели спросит кто сверху? Да так и должности лишиться можно! Для актуализации его футбольно-информационной насыщенности в данной ситуации была разработана целая методика.

В тот день помощником дежурного по управлению заступил капитан Петров. Дежурство длилось примерно с 17:00, с момента начала развода и до момента сдачи, т.е. примерно до 18:00 следующих суток. Матч начинался в 18:30. После принятия дежурства дежурный по управлению вручил Петрову листок. На нем в столбик были перечислены пункты доклада.

— Вот, смотри, — сказал подполковник. – После каждого гола снимаешь трубу дальней связи, звонишь Члену. Вот позывные, — он обвел мизинцем слова, которые надо было говорить телефонисткам. – Докладываешь ему по пунктам:

1. Время, когда забит гол.

2. Кто забил.

3. С чьей подачи.

4. На обратной стороне состав нашей команды и команды противника.

Спросит, если, к примеру, кто правый полузащитник – ты сразу отвечаешь.

— Ясно, товарищ подполковник. Только… Я-то откуда узнаю?

— Смешной! На стадионе весь политотдел. Тебе минимум подполковник будет докладывать. Иной раз звонят еще как только ситуация грозит голом.

— Понял… А если нашим забьют?

— И мать их… Я всегда ПРОТИВ наших болею. Всю жизнь.

Петрову стало очень смешно. На общем фоне фан-безумия подхалимов такая позиция смелого подполковника была сверх оригинальна. И он вспомнил, что его отец тоже всегда радовался, когда забивали гол в наши ворота.

— Вот дали нашим! – Кричал он и азартно смеялся, — вот дали! Ух и здорово!

Похоже, что деж по управлению был таким же.

Игра началась. Уже через 20 минут военные забили первый гол. Помощник посмотрел на дежурного.

— Ну что смотришь? Звони…

Дурной характер Члена знали все. Звонить было боязно. Телефонистка третьего звена на линии — узла связи санатория — произнесла:

— Соединяю.

Голос Члена:

— Тетерев.

Помдеж, глядя в схему доклада:

— Товарищ генерал-лейтенант! В 18:50 в ворота «Надира» забит гол. Забил нападающий капитан Боженко с подачи центрального защитника лейтенанта Лисова. Доклад закончил.

Генерал не сказал ни одного слова. Было похоже, что он швырнул трубку. Помощник посмотрел на дежурного. Тот:

— Что?

— Ничего. Отключился.

— Ну и ты положи трубку. Все нормально. И дальше так. Ничего сложного.

— Ничего, — подтвердил помощник.

В тот день везло. Противника громили всухую. Когда помощник докладывал Члену о третьем голе, кто-то вошел в комнату дежурного по управлению. Дверь была сзади и слева. Петров, пока докладывал, туда не смотрел. Член опять слушал молча и отсоединился без единого слова. У капитана возникло впечатление, что Члену противно было слушать все это, что ему мешали отдыхать. Но приказ никто не отменял. Он положил трубку на аппарат и посмотрел назад. Перед вошедшим в комнату начальником штаба навытяжку стоял дежурный. Помощник немедленно встал и развернулся в сторону начштаба. Тот злобно спросил у Петрова:

— Что здесь происходит?

— Товарищ генерал-майор! Выполняю приказание – докладываю о забитых голах члену военного совета.

— Кто приказал?

Капитан посмотрел на дежурного. Тот ответил:

— Принесли из политотдела… Вот. – Взял схему доклада и показал генералу.

Начштаба:

— И здесь бардак!

Развернулся и вышел. Наряд всегда подчинялся начальнику штаба. Так было все время в Советской Армии. Сбор информации о футболе и передача ее ЧВС–у в обязанности наряда не входила. Но даже начальник штаба объединения не захотел связываться с рулевым. Тем не менее, не удержался и назвал происходящее бардаком.

Забили очередной гол. Член вообще не пожелал снять трубку. А может и погулять из номера вышел. В этот момент в дежурку вошел командующий. Резкий, агрессивный, всегда явно косивший под Жукова. К помощнику:

— Какой счет?

— 4:0.

— Кто забил последний гол?

— Нападающий старший лейтенант Козырев.

— С чьей подачи?

— С подачи полузащитника лейтенанта Седыха.

— Где находился Седых, когда дал пас?

Петров на секунду задумался.

— Затрудняюсь, товарищ командующий.

— Плохой болельщик! – Злобно подытожил командарм, развернулся и вышел.

Петров был вообще никакой болельщик. Абсолютно до фени был ему футбол. Но афишировать свои взгляды, отличные от большинства, было неразумно. За простое молчание о том, что якобы волновало всех, любой моментально получал клеймо «не наш человек»! А уж, попробуй, вякни что-нибудь против…

***

Главный инженер со своей ложей на стадионе перегнул палку. Такая роскошь не понравилась городским начальникам. В конце концов, все ложи демонтировали. В скором времени сменился главком. Новый уже не являлся таким болельщиком футбола. Подхалимы не знали чему следует подражать. А вскоре, при развале страны, это объединение и вовсе ликвидировали.

***

Лет через десять Президентом России стал Ельцин. Он очень любил большой теннис. Думаю, здесь не надо писать, как резко, массово и внезапно полюбили эту игру на местах холуи на всех уровнях и горизонталях властной иерархии. Как строили корты. Это знают и помнят пока еще очень многие.

А вот малоизвестный факт про Ельцина. 27 января 1994 г. 50 лет полного снятия блокады Ленинграда. Президент принял решение лететь в Санкт-Петербург внезапно. До него из высшего руководства страны ни один человек на торжества не собирался. Но вот он полетел. Тут же, немедленно, вслед за ним, почти каждый на своем самолете, вылетели и другие. Например:

Пресс-секретарь Президента России В. Костиков

Члены правительства:

Министр обороны России П. Грачев.
Министр культуры и туризма России Е. Сидоров.
Зам. премьер-министра правительства России Ю. Яров.
Спикер Государственной Думы И. Рыбкин.
Председатель Федерального Собрания России В. Шумейко.

Возможно и еще кто-то. Всех не упомнишь. Никто не винит этих людей. А каждый из нас как бы поступил? Но, ведь многие НИКОГДА так не поступали. Потому, наверное, и не дослужились ни до одной из вышеперечисленных должностей.

Борису Николаевичу на Пискаревском кладбище предложили выпить сто фронтовых грамм в память о миллионе и двухстах тысячах ленинградцев, погибших в блокаду. Он ответил, что пить сто грамм не будет… Потому что выпьет за их память фронтовую кружку. Алюминиевая фронтовая кружка тут же и нашлась. В ней около трехсот грамм. Он и выпил.

Время идет. А гоголевское наставление, озвученное устами его героя, остается: «Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь».

Category: Тогда в армии