О культуре, что не передать

25.12.2017 by Юрий Кузнецов

Двое молодых людей, студентов, в начале семидесятых двадцатого века зашли в Питере в ресторан Витебского вокзала выпить и закусить. По тем временам таковые упражнения, если без чрезмерности, без фанатизма, были по карману большинству. Даже студентам. В небольшом зале в кадке с землей росла пальма. Плотно прильнув к лохматому стволу пальмы, обогнув его своим телом, млел в полудреме огромный черный кот. На ушах его четко просматривались маленькие кисточки. Голову он приложил к стволу, как к подушке. Не знаю как сейчас, а в те годы коты пользовались в Питере неоспоримым уважением и любовью. Помню двух сиамских котов. Они постоянно спали на витрине овощного, на углу Чкаловского проспекта и улицы Красного курсанта. Да прямо на кочанах капусты. Ни в том ресторане, ни в том магазине, ни в каких других местах, котов никто не гнал, не ругал и не мешал им жить так, как тем хотелось. Причина, видимо, скрывалась в том, что бедных котов, наверное, практически всех, во время блокады ленинградцы съели, спасаясь от голодной смерти.  А после войны люди платили им благодарностью – кормили и позволяли котам жить как и где им было угодно. При этом понятия санитарии мало кого трогали.

Кот дремал. Ребята, любуясь его размерами, спокойствием и красотой, спросили водочки и по мясному салату. О ту пору в стране проходила очередная волна борьбы за трезвость. Официантка четко предупредила – водки только по сто грамм! Вскорости и принесла.

Тут к столику, где сидели студенты, подошел средней упитанности мужчина лет за шестьдесят и прической почти, как у Ленина. Однако не более пяти длинных волосин были аккуратно зачесаны от левого виска через всю теменную часть лысого черепа направо. Был он в расстегнутом пиджаке, надетом на давно нестиранную мятую майку. Внутренние нагрудные карманы пиджака сильно оттягивали его полы вниз. Видно было, что там что-то весьма объемное и тяжелое. Поэтому и застегнуться не мог. Возможно деньги и документы. Официантка взглянула на него и без труда определила, что  это пассажир с проходящего поезда. Таковые стояли здесь не более 20-30 минут. Тут же и спросила его: «Что вам?» Гражданин действительно вежливым тоном поведал — его поезд стоит лишь уже, он глянул на часы, 20 минут. В этой связи попросил побыстрее водочки и, кивнул на салаты у ребят, — такой же салатик. Через минуту официантка принесла ему спрошенное и сразу же его рассчитала. Лысый вылил себе в поданный почему-то лафитник емкостью почти в два раза больше заказанной водки сразу все 100 грамм. Поднял, посмотрел на студентов и сказал: — Бум!  Скорее всего, это значило – будем здоровы. Вилкой зачерпнул несколько горошинок в майонезе из мясного салата и чуток мяса. Положил себе это в рот, отломил кусочек хлеба и все это проглотил не жуя. Не теряя контроля над обстановкой, гражданин в пиджаке на майку глянул на часы. Затем полез в левый грудной карман. Посмотрел внимательно на барменшу за стойкой, на официантку. Убедился, что барменша занята чем-то и не смотрит в его сторону, а официантки вообще не видно. Достал из-за пазухи полную, но заблаговременно открытую чекушку и быстро вылил почти все содержимое, столько, сколько вошло, в лафитник.  Молча быстро выпил, долил остатки из бутылки. Бутылочку положил обратно в тот же карман. Съел половину салата. Глянул на часы.  Вслух произнес:

— Еще 15 минут. А идти мне до вагона три минуты. Значит, 10 минут у меня еще есть.

Ребята поразились такой собранности и расчетливости. А он продолжил свой монолог. Говорил словно сам себе. Грустным голосом и с тоской.

— Да-а-а-а. Раньше здесь лучше было. Музыка играла. Котов не было. И водки сколько хочешь давали… — Глубоко вздохнул и выдохнул, сокрушаясь,- Культура была!

Он опять покосился на барменшу. Стало ясно, что та вообще пропала куда-то, что официантки ни одной по-прежнему не видно; ловко достал из противоположного внутреннего кармана пиджака вторую бутылку 0.25 литра, точно также заблаговременно открытую и заполнил до краев предоставленную ему емкость. Быстро глянул на оставшихся грамм 70 в бутылке, с сожалением вздохнул, но заткнул ее пробочкой и также быстро спрятал в тот же карман. Поднял на уровень глаз своих визави лафитник. Посмотрел на лица ребят и уже горько произнес:

— Да-а-а-а. Была раньше культура… Не передать! Буэм!

Выпил содержимое. Доел салат и хлеб. Еще раз глянул на часы. Пожелал ребятам всего доброго и сказал, что едет в Мончегорск, что это под Мурманском.  Они пожелали ему счастливого пути. Встал, слегка качнулся, но далее пошел твердой походкой к выходу и там исчез.

Не передать.

 25.12.2017

Category: Разное