О взрывах в Бресте в 1944 году

26.04.2015 by Юрий Кузнецов

 С детства помню рассказы старожилов Бреста о том, как во время Великой Отечественной войны подпольщики устроили несколько взрывов в оккупированном фашистами городе. Люди рассказывали, что было уничтожено много фашистов. Кто-то говорил, что взрыв был в доме, где сейчас кафе на Комсомольской (ост. Маяковского), иные говорили, что вовсе не там, а по ул. Карла Маркса, но дом указать не могли. Говорили и другое. Совсем невероятное. В основном, бездоказательные разговоры мало что значат. Аргументы «ну `Я тебе говорю!» или «я тебе ТОЧНО говорю!» никакого отношения к истине, как правило, не имеют. Так где же она, истина? Мне захотелось приблизиться к ней. Для этого надо было поискать источники. Документы. Таковых нашел три. Они названы ниже.

Во всех трех источниках описаны подготовка и проведение одного и того же взрыва. Есть сведения и о других проведенных взрывах. Но здесь мы рассмотрим только те взрывы, которые по этим источникам были выполнены подпольщиками в Бресте в 1944 году. Наибольший интерес вызывают описания взрыва в офицерской столовой. Определимся для начала с местом, где это было.

Итак, по порядку.

Из источника <1>: «Решено было взорвать большую офицерскую столовую немцев в самом центре города».

Из источника <2>: «…В Бресте в столовой, что располагалась по улице Карла Маркса в здании педучилища…»

Из источника <3>:  «Первый объект — столовая на углу улиц Буденного и Карла Маркса».

Особого ума любому брестчанину, который любит свой город, не потребуется. Здание распознается без труда. Это дом на углу современных улиц Карла Маркса и Буденного. Сейчас (2015) в нем располагается областной краеведческий музей.

Дом построен в 1888 году известным брестским купцом Ароном Фогелем и являлся своеобразным культурным центром города. На фото видно, что по сей день здание внешне изменилось очень мало. А сразу после постройки в одном крыле располагалась гостиница «Бристоль» с театром под ней. В другом — первый этаж занимал ресторан. Театр назывался зимним – т.е. работал круглый год.

Из <2> вытекает, что, скорее всего, именно в этом здании, перед войной располагалось педучилище. Во время войны на первом этаже была офицерская столовая, на втором – общежитие немецких шоферов.

Здание вскоре после ввода в эксплуатацию — конец ХIХ века. И теперешний его вид. Фото 2007 года.

А сейчас наберемся терпения и внимательно вчитаемся в текст выписок из источников. Все выписки документов даны синим цветом.

<1> С.С. Смирнов. Книга «Брестская крепость» 1954-1973      С. С. Смирнов (1915-1976).

Смелую диверсию провели подпольщики группы Петра Федорука в мае 1944 года. Решено было взорвать большую офицерскую столовую немцев в самом центре города. С этой целью туда устроили работать уборщицей одну из подпольщиц — Марию Шевчук. В короткое время она завоевала доверие немцев — целый день она мыла, чистила, скребла помещение, да вдобавок еще частенько угощала свое начальство то салом, то маслом, то яйцами. К тому же она дешево стирала господам офицерам и каждый раз приносила с собой на работу целую сумку аккуратно выглаженного белья своих клиентов. И никто не догадывался, что,завернутые в это белье, попадают в здание столовой партизанские толовые шашки, которые Мария укладывает в дымоходе печи.      Так пронесла она в столовую 24 куска тола. Когда все было подготовлено, Мария Шевчук завернула в очередную партию белья четыре магнитные мины. Улучив удобный момент, она установила их там же, в дымоходе. 18 мая 1944 года, закончив свою обычную работу, она перед уходом включила мины. Взрыв должен был произойти в час дня.     Как было условлено, Мария из столовой зашла домой и, взяв трехлетнюю дочь, отправилась за 15 километров от Бреста, туда, где ее ждали партизаны. Она едва успела прийти в назначенное место, как по всем дорогам, ведущим из города, помчались ловить ее гестаповцы и полицаи на мотоциклах. Столовая взлетела на воздух, сотни гитлеровцев были убиты и ранены, и брестское гестапо сразу поняло, кто устроил этот взрыв. К счастью, Мария Шевчук и ее дочь были уже вне опасности, в лесном партизанском лагере.

<2> А.И. Боровский. Книга «Испытание мужества». Записки руководителя брестской подпольной антифашистской организации советских патриотов.   Стр. 106 – 108.

Ордена Дружбы народов издательство «Беларусь». Минск. 1989 год.

 …В Бресте в столовой, что располагалась по улице Карла Маркса в здании педучилища, питалось 60 немецких офицеров и 4 генерала. Второй этаж занимали под общежитие 200 немецких шоферов. Еще в 1939 году приехала Мария в Брест из Горьковской области.

*****

Работая в общежитии шоферов уборщицей, она не имела ни одного замечания. К тому же часто офицерам стирала белье.

В первых числах мая 1944 года к ней пришел Петр Федорук. …

— Послушай, могла бы ты выполнить одно большое задание?…

— Взорвать офицерскую столовую,— досказал он. … не могла понять Мария, как она войдет в столовую, кто ее туда пустит, чтобы заложить мины. Ведь она работала в общежитии на втором этаже, а столовая — на первом. Но Петр словно прочитал ее мысли.

— Не беспокойся. Взрыв и сверху сделает свое дело.

— А мины?

— И тол и мины тебе передаст Лера Зажарская. … через два дня … Лера передала Марии корзину. В ней находилось 16 килограммов тола и четыре мины с часовым механизмом… Вечером Петр снова пришел к Марии. … На столе лежала магнитная мина. Петр тихо рассказывал, как нужно с ней обращаться… Мария молча смотрела на адскую машину и старалась все как следует запомнить.

Петр сказал Марии, что и тол, и мины нужно в два-три дня перенести в общежитие. Посоветовал положить их под выстиранное и выглаженное белье офицеров и, взяв стопку готового белья, которое лежало тут же на столе, показал, как все нужно сделать.

Четыре дня — 13, 14, 15 и 16 мая Мария под офицерским бельем носила по одной мине и по 4 килограмма взрывчатки в общежитие. Там складывала в разные печки и заваливала бумагой, мусором.

 Памятное весеннее утро 18 мая 1944 года. Солнечное, ласковое. Как всегда, может, даже немного смелее — сумка на этот раз была пуста,— Мария Шевчук прошла немецкий пост. Закончила уборку в общежитии. Подошла к печке, нащупала мину, поставила на боевой взвод. То же самое проделала и с остальными. Все закончила в течение десяти минут. […]

Мины имели трехчасовой завод. В час дня, когда господа офицеры сядут обедать, должен произойти взрыв. Благополучно миновала посты. […]

До квартиры Давидюка идти минут пять — десять, но каждая из них такая длинная-длинная, ноги будто прилипают к тротуару. На противоположном углу улицы увидела Петра Федорука. Наклонилась, чтобы поправить чулок. Так было условлено, если все в порядке. Домой больше не зашла. Направилась на квартиру Григория Давидюка, куда заранее отнесла дочку.

Вскоре вышла оттуда. Не спеша, с девочкой на руках, миновала двор и оказалась на улице. Снова увидела Петра. Он накачивал колесо велосипеда. Тоже условный знак: все спокойно. Мария направилась к Кобринскому мосту, где ее дожидалась подвода. Там Марию случайно встретили знакомые немецкие офицеры, у которых она делала уборку.

— Мария, вогин? — спросили они.

В деревню, к матери! Яйка, млеко,— объяснила она, показывая на девочку.

— Я, я… Гут, гут!

Добралась до Шебрина. Оттуда ее путь лежал дальше, за Мухавец. На лодке Петр Федорук и Мария Шевчук с дочкой переправились на другой берег и вскоре оказались в объятиях друзей. 20 мая ее тепло встретили секретарь Брестского подпольного горкома партии В. А. Терехов, комиссар партизанского отряда И. В. Солейко и я с Д. Р. Горобцом.

На другой день получили донесение из Бреста о взрыве в столовой.

Погибло 17 немецких офицеров, убито и ранено 77 солдат.    

Далее до конца стр. 108 про взрыв в порту:

22 мая пришло новое сообщение, на этот раз о взрыве в Брестском порту.

Гитлеровцы интенсивно использовали его. Каждый день пришвартовывались к причалу баржи, груженные разными машинами, моторами, станками. Все это немцы перегружали на платформы и перевозили в Германию. На территории порта образовались огромные склады награбленного.

В порту работали подпольщики из группы А.Г. Головчинера. Они-то и совершили диверсию. Вечером пробрались со стороны парка и заложили взрывчатку у складов. Облили бензином ее и стены, а пеньковый шнур вывели за ограду. Когда рабочие, кончив смену, ушли домой, молодые подпольщики подожгли шнур.

Взрыв оказался огромной силы. Видно, в складах хранились какие-то боеприпасы. Почти до полуночи над рекой Мухавец стояло грязно-малиновое зарево. К небу взметывались огненные языки.

<3> Гребенкина А.А. Книга «Живая боль» 2008

http://fire-of-war.ru/Brest-fortress/p1349.htm

Первый объект — столовая на углу улиц Буденного и Карла Маркса. Там питались немецкие офицеры и солдаты. В столовой с мая 1944 г. работала уборщицей Мария Федоровна Шевчук (Федорук), в прошлом работник органов НКВД. По заданию Зажарской М.Ф. Шевчук с готовностью взялась за выполнение операции.

Кравцова и Зажарская перенесли на квартиру Шевчук тол и мину, завели мину на квартире Антонины Федоровны (Зажарской). Отнесла ее в столовую в корзине 14-летняя Калерия Зажарская. На дне корзины лежала мина, а сверху яйца для продажи начальнику столовой. Женщины условились, что Мария к концу рабочего дня положит мину в печь, а после этого подпольщицу Зажарская переправит в спецгруппу Черного. Обеденный зал столовой был примерно на сто посадочных мест: 20 для офицеров и 80 — для солдат. В зале стояла одна печь, которая топилась из коридора. Мину с часовым механизмом завели 1 июля 1944 г. в 18 часов в расчете на то, что взрыв произойдет в 21 час (завод поставлен был на три часа),
когда бывает в столовой наибольшее число посетителей. Но взрыв произошел в 23 часа.

 Печь разорвало, других серьезных повреждений не было, жертв тоже.

 Почему так произошло, ни Зажарская, ни Кравцова объяснить не могли. Тайна не разгадана до сих пор. Не пострадали и наши люди. В столовой всех работавших людей арестовали, допрашивали. Когда проверили наличие работников столовой, легко определили отсутствие Шевчук. Фашистам было ясно, кто подготовил взрыв.
Вторым объектом стало немецкое общежитие солдат-связистов. Антонина Федоровна спланировала провести в нем взрыв через неделю после операции в столовой. Она привлекла для проведения диверсии Анастасию Егоровну Паршину. В декабре 1941 г. Паршина была призвана в Красную Армию, служила в военном госпитале старшей хирургической сестрой. В октябре 1942 г. в Артемске (на Украине) попала в плен к фашистам и была направлена в Германию на работу в Эссен на фабрику Круппа. Работала там семь месяцев. Заболела и была вывезена из Германии. Находилась в Бресте в пересыльном лагере для больных. Оттуда сумела уйти и устроиться на работу в общежитие немецких солдат-связистов в качестве уборщицы. В июне познакомилась с А.Ф. Зажарской, которая предложила ей совершить террористический акт в здании общежития. А.Е. Паршина охотно согласилась и блестяще выполнила задание. Она пронесла мимо часового и незаметно положила в печку 17 кг тола и магнитную мину. В коридоре, куда выходили двери от печи, тоже стоял часовой. В общежитии проживали 275 немцев, и, кроме того, в столовой, находившейся в этом здании, собирались офицеры из других воинских частей. Взрыв Паршина осуществила 8 июля 1944 г. Дом вместе с немцами вечером взлетел на воздух.
Погибли 90 немцев, количество раненых не было установлено. В этот же день А.Е. Паршина ушла в группу разведки командира Каммерера.
Указом Верховного Совета СССР от 21 ноября 1944 г. А.Ф. Зажарская, Н.Н. Серовая были
награждены орденом Отечественной войны 2-й степени, А.Е. Паршина — медалью «За отвагу».
Две оставшиеся неиспользованные мины А.Ф. Зажарская позже передала в одну из воинских частей в Бресте. На завершающем этапе борьбы с фашистами в Бресте весной и летом 1944 г. в подполье работало более 30 патриотов, в их числе жены командиров, руководители антифашистских групп: Е.И. Литвинова, Р.С. Лукина, Е.Н. Шалаева (Кравцова), Н.Н. Серовая, В.И. Кравцова, М.Ф. Шевчук, А.Е. Паршина.

На сайте «Подвиг народа» пока есть данные только об одной из этих женщин:

Серовая Надежда Николаевна   Год рождения: __.__.1909  место рождения: Украинская ССР, Киевская обл.,  г. Киев  № наградного документа: 75  дата наградного документа: 06.04.1985   № записи: 1521188176   Орден Отечественной войны II степени

Но сайт постоянно уточняется и дополняется.

Сведем данные из <1>, <2>, <3> для наглядности и удобства сравнения в таблицу:

1

Как видим, данные по взрыву в столовой у всех авторов сильно расходятся. Как минимум по трем параметрам: исполнители (руководитель группы), дата проведения, результаты. Что же касается взрыва в порту и подрыва немецкого общежития солдат связистов, то, к сожалению, сравнивать не с чем. Других источников я не нашел.

Ни в коем случае я не сомневаюсь в искренности авторов. Они записывали именно то, что им говорили. А говорят все про одно и то же всегда по-разному. Это зависит от того, кто говорит, какое у него состояние и какие у него цели. Либо помнит плохо, либо приврать хочет. Пожалуй, самый классический пример описания по-разному одних и тех же событий это Евангелия. Кто пишет, их более двадцати, кто – более пятидесяти. Церковь большинство из них запретила и признала еретическими из-за поразительных расхождений в описании одних и тех же фактов. Оставила только четыре – канонические.

Но вернемся к взрывам в Бресте. Итак, не смотря на очень серьезные расхождения в описании конкретных данных, мы вправе считать, что они действительно были. Обратим внимание, что по Гребенкиной взрывы были выполнены 1 и 8 июля 1944 года. Т.е. лишь за 20 дней до освобождения нашего города. Ну, а как же отреагировали немцы? К огромному сожалению, из опрошенных в последние годы мною людей, живших в Бресте в мае – июле 1944 года НИКТО мне ни о взрывах, ни о реакции немцев на те взрывы, НИЧЕГО сказать не мог. А когда было много живых свидетелей — в пятидесятые, начале шестидесятых, я был мал, затем юн и, конечно, хоть и слышал про взрывы, но конкретика меня не интересовала.

В Минске, в тот же день, когда главного германского представителя в Белоруссии Вильгельма Кубе порвала в клочья мина, было расстреляно 300 заключённых минской тюрьмы. Мину заложила Елена Мазаник, по другим данным Лев Либерман. Кубе поощрял работу евреев на Рейх, а не тотальное их уничтожение. И поэтому эсэсовцы с ним сильно конфликтовали. Есть данные, что именно поэтому они, зная о подготовке минских подпольщиков к ликвидации Кубе, попустительствовали им. (Охрану Кубе осуществляли эсэсовцы). Узнав о гибели Кубе, глава СС Гиммлер сказал: «Это просто счастье для отечества». Затем после расстрела трехсот непричастных к убийству Кубе, фашисты расстарались. Нацисты жестоко отомстили за смерть гауляйтера Кубе. Взятый в плен 7 мая 1945 года бригаденфюрер СС Герф Эбергард, на момент убийства Кубе начальник полиции порядка в Белоруссии, показал: «Страшные злодеяния в г. Минске после убийства Кубе были совершены по приказу высшего начальника СС и полиции Готтберга… Последующие дни полицией совместно с СД были проведены облавы. Схваченные на улицах и в домах ни в чем неповинные люди, в том числе женщины и дети, были расстреляны… В этих облавах было расстреляно 2000 человек и значительно большее число заключено в концлагерь».

А что же в Бресте? Нет никаких даже намеков на то, что со стороны немцев были проведены какие–либо акции возмездия в мае – июле 1944. В приведенных выше источниках есть описания действий подпольщиков. О реакции немцев ни слова. Ни слова не говорят и жившие здесь в те годы люди.

И все-таки, и все-таки… Есть один человек. Ему сейчас около 90 лет. Он пожелал остаться неназванным. Назовем его здесь ВН. На мои вопросы, около года назад, он дал такие ответы. Примерно в 1955 году, после десятилетия Победы, к нему пришел его одноклассник. Показал только что врученный ему орден Боевого Красного Знамени. По словам ВН, одноклассник был очень скромен и немногословен. ВН назвал фамилию одноклассника. Она не встречается ни в одном из трех наших источников. Одноклассник сказал, что этот орден получен им за взрывы, которые он выполнил в Бресте во время фашистской оккупации. Других подробностей ВН не назвал. На вопрос о реакции фашистов на эти взрывы был получен такой ответ. С июля 1941 года немцы в Бресте не проводили публичных казней. Последний раз, в июле 1941, повесили мужчину, якобы за воровство, на рынке, что был за брестским гостиным двором. Сейчас там вещевой рынок за ЦУМом. Однако, в течение всей оккупации фашисты расстреливали людей на территории брестской тюрьмы.

Вот все, что известно мне. Уважаемые читатели! Земляки! Где бы кто ни жил — все, кто обладает конкретными сведениями по этому вопросу – пишите.

Адрес в рубрике «Наш адрес». Очерк будет обязательно дополнен такими данными.

Заранее благодарен.

 26.04.2015

Category: Очерки